Кто мать дочери маяковского. Американский Маяковский

Елена (или Хелен Патрисия) при рождении не получила фамилию своего биологического отца. На тот момент Элли рассталась со своим супругом, благодаря которому она и стала Джонс. В документах новорожденной с разрешения бывшего мужа она также указала именно его фамилию. Примечательно, что новость о том, что ее настоящий родитель - советский поэт, Хелен узнала только в 6 лет.

Сам Маяковский хотел навестить Элли и дочь и даже писал им обеим трогательные письма. «Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился. Мечтаю приехать к вам. Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую вам все восемь лап…» - так посредством почты обращался к ним Владимир Владимирович. Между тем поездка в Америку так и не состоялась.

Маяковский встречался со своей дочерью только однажды. Это было во Франции, в городе Ницце. Как раз там Элли с дочерью и отдыхали, когда поэт, получив визу, прибыл в Париж. Оттуда он добрался до Ниццы. Тогда Елене едва исполнилось 3 года. А через несколько месяцев Маяковский покончил с собой.

Патрисия Дж. Томпсон (Patricia J. Thompson), почетный профессор Леман-колледжа и исследователь творчества Владимира Маяковского умерла в Нью-Йорке в минувшую пятницу на 90-м году жизни.

Генеалогическое древо

Она настаивала, чтобы к ней обращались «Елена Владимировна» и очень негодовала, когда кто-либо осмеливался выразить даже самое малое сомнение в том, что она дочь, пусть и внебрачная, великого русского поэта. Но от анализа ДНК всегда наотрез отказывалась.

Примерно три года назад живущая много лет в нью-йоркском районе Вашингтон-Хайтс госпожа Томпсон через автора этих строк, уезжавшего на несколько дней в Москву, передала в московский Музей В.В. Маяковского важную информацию о ее готовности передать этому музею свой семейный архив. Это около сорока папок и альбомов с документами, проливающими свет на американский вояж Маяковского в 1925 году, и последовавшие за этим события жизни поэта, трагически оборвавшейся в 1930 году.

Дирекция музея, в свою очередь, передала тогда со мной для Патрисии Томпсон подарок, для нее, пожалуй, никак не меньшей значимости. В выпущенном музеем альбоме «Семья Маяковского» опубликовано генеалогическое древо поэта, где впервые фигурируют его американская пассия Элли Джонс, их дочь Патрисия (Елена Владимировна) и внук Роджер Шерман-Томпсон. Таким образом, после многих лет недомолвок американская ветвь Маяковского была официально признана в России.

Копия поэта

В гостях у Патриши - так по-американски произносят ее имя - я побывал в первый раз лет десять назад. Квартира ее - на первом этаже красивого жилого комплекса «Хадсон-вью гарденс», похожего на средневековую крепость. Баскетбольный рост, гордая осанка, крупные, резкие черты лица, брови вразлет, большие, чуть навыкате глаза. Просто копия Владимира Владимировича!

В 85 лет Патрисия Томпсон ушла на пенсию, оставив многолетнюю преподавательскую работу в Леман-колледже городского университета Нью-Йорка, где она изучала социологию и гендерные проблемы. Ее удостоили пожизненной почетной профессуры.

Ее рабочий стол всегда был завален бумагами. Помню, в один из моих визитов хозяйка с гордостью показала шутливый рисунок Маяковского, на котором он заслоняет ее мать, Элли Джонс, «от прохожих». Этот рисунок в числе других включен в книгу Патрисии Томпсон «Маяковский на Манхэттене», выпущенную в Москве в 2003 году. Это в книжке – «от прохожих», а вслух она уточнила - «от других ухажеров»: «Моя мать была молодой и красивой, и он не хотел, чтобы кто-то занял его место в ее жизни».

«Они ссорились и мирились»

Несмотря на чисто американское имя, Элли Джонс - русская по крови. Настоящее ее имя - Елизавета Петровна Зиберт. Родилась она в 1904 году в поселке Давлеканово в Башкирии в богатой семье потомков немецких протестантов-меннонитов. После революции работала в Уфе и Москве в гуманитарных американских организациях, где познакомилась и вышла замуж за англичанина бухгалтера Джорджа Джонса. Через какое-то время они уехали в Лондон, а потом в США.

Маяковский-путешественник ступил на американскую землю 27 июля 1925 года. Ему было 32 года. Через месяц на одной из вечеринок в Манхэттене поэт встретил Элли Джонс. 20-летняя русская эмигрантка к этому моменту жила отдельно от мужа-англичанина, хотя они и оставались друзьями.

«Да, конечно, Маяковский был влюбчив, - рассказывала мне Патрисия. – Новое чувство охватывало его мгновенно, он сгорал от страсти, не находил себе места, должен был быть рядом с объектом своего чувства ежечасно, ежесекундно. Именно так, стремительно, по восходящей, развивался его роман с моей мамой. Она мне рассказывала, как они гуляли по Нью-Йорку дни и ночи напролет, ходили в гости к Давиду Бурлюку и другим друзьям Владимира Владимировича, сидели на скамейках, слушали гарлемский джаз, ездили в летний лагерь для детей рабочих «Нит гедайге», в зоопарк в Бронкс, обедали в русских и армянских ресторанах, ссорились, мирились».

Смесь культур и кровей

Русский поэт уехал из Америки 28 октября 1925 года и больше никогда не возвращался. 15 июня 1926 года в Нью-Йорке, в районе Джексон-Хайтс, родилась Элен Патрисия Джонс.

Патрисия показывает фотографию, на которой ее мать Элли Джонс запечатлена на пляже в купальном костюме, держащей за руку маленькую дочку. Снимок сделан в 1928 году в Ницце, куда «две Элли», как их ласково называл Маяковский, приехали отдыхать, а он нагрянул из Парижа их проведать.

Любопытно, что второй муж Элли Генри Питерс удочерил «маленькую» Элли, когда ей было уже 50 лет. Именно тогда она взяла себе имя –Патрисия Дж. Томпсон. «Во мне много кровей и культур перемешалось, – говорила она. – Мать родилась в Башкирии, отец – в Грузии, первый мой отчим – британец, второй – немец».

Патрисия окончила Барнард-колледж, работала редактором в журналах. В 1954 году вышла замуж за Уэйна Томпсона-Шермана. После двадцати лет семейной жизни они развелись. Роджер, ее сын от брака с Уэйном, по профессии адвокат. Они были очень дружны. Роджер женат, они с женой усыновили мальчика из Колумбии. Под влиянием бабушки Логан в школе написал сочинение про русского поэта Маяковского. Патрисия в шутку называла своего приемного внука «революционером с двух сторон».

О генетической памяти

Помню, как Патрисия показывала массивный орден Михаила Ломоносова, которым награждена за укрепление российско-американских культурных и образовательных связей. «Я очень горжусь этой честью, – сказала она тогда, – и в особенности тем, что получателем награды в сопровождающих бумагах я названа как Елена Владимировна Маяковская».

«Маяковскому нравилось ощущать себя отцом, – сказала в другой наш разговор Патрисия. – Ему нравилось держать на коленях маленькую девочку. В одной из его рукописей в архиве я увидела нарисованный им цветок. Поразительно, именно такие цветы я рисовала с детства. Вот она, генетическая память. Я не соревнуюсь, кого он любил больше. Но если меня спрашивают, кто любил его больше, то я утверждаю: моя мать. Она хранила молчание. Она могла сделать аборт и не сделала. И вот родилась я – свидетельство ее любви к нему...»

Государственный музей В.В. Маяковского на странице в Facebook выразил глубокие соболезнования Роджеру и Логану Томпсон.

«Две недели назад, – говорится на странице музея, – директор музея был в гостях у Елены Владимировны: обсуждали будущую выставку к ее 90-летию, новую книгу, поездку в Россию... И вот теперь Елены Владимировны с нами нет».

Единственная дочь певца революции Владимира Маяковского носит имя Патрисия Томпсон, живет в Верхнем Манхэттене и преподает феминизм в Нью-Йоркском университете. Единственного внука певца революции зовут Роджер Томпсон, он модный нью-йоркский адвокат с Пятой авеню. При взгляде на дочь Маяковского становится не по себе. Кажется, что сам Маяковский сошел со своего мраморного постамента - высокая худощавая фигура и тот же сверкающий взгляд, знакомый по многочисленным портретам знаменитого футуриста. Ее квартира уставлена портретами и скульптурами Маяковского. Во время разговора Патрисия периодически поглядывает на небольшую статуэтку отца, подаренную ей Вероникой Полонской, как будто ожидая подтверждения («Правда папа?»). Кажется, что эти двое поняли бы друг друга и без слов. Сейчас ей 84 года. В 1991 году она открыла свою тайну миру и теперь просит называть себя Еленой Владимировной Маяковской. Она уверяет, что Маяковский любил детей и хотел жить с ней и ее матерью. Но история распорядилась по-другому. Он был певцом советской революции, а его любимая - сбежавшей от революции дочерью кулака.

- Елена Владимировна, вы встречались со своим отцом всего раз в жизни...

Да. Мне было всего три года. В 1928 году мы поехали с мамой в Ниццу, она там решала какие-то иммигрантские вопросы. А Маяковский в это время был в Париже, и наша общая знакомая сообщила ему, что мы во Франции.

- И он сразу приехал к вам?

Да, как только он узнал, что мы в Ницце, то сразу примчался. У моей матери чуть не случился удар. Она не ожидала увидеть его. Мама рассказывала, что он подошел к дверям и сказал: «Вот я и здесь».

- А сами вы что-нибудь помните?

Все, что я помню, - это длиннющие ноги. А еще, вы можете мне не поверить, но я помню, как я сидела у него на коленях, его прикосновения. Я думаю, это кинестетическая память. Я помню, как он обнимал меня. Еще мне мать рассказывала, как он умилялся, когда видел меня спящей в кроватке. Он говорил: «Наверное, нет ничего более притягательного, чем спящий ребенок». Был еще случай, когда я рылась в его бумагах, мама увидела это и шлепнула меня по рукам. А Маяковский сказал ей: «Ты никогда не должна бить ребенка».

- Но вы больше никогда не встречались?

Нет, это была единственная встреча. Но для него она была очень важной. После этой встречи он послал нам письмо. Это письмо для моей мамы было самым главным сокровищем. Оно было адресовано «К двум Элли». Маяковский писал: «Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился. Мечтаю приехать к вам. Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую вам все восемь лап...». Это было очень трогательное письмо. Больше он никому не писал таких писем. Отец просил о новой встрече, но ее не случилось. Мы с мамой поехали в Италию. Но Маяковский увез мою фотографию, сделанную в Ницце, с собой. Его друзья рассказывали, что эта фотография все время стояла у отца на столе.

- Но ее порвала Лиля Брик, не так ли?

Я знаю из авторитетных источников, что, когда он умер, Лиля Брик пришла в его кабинет и уничтожила мои фотографии. Я думаю, дело в том, что Лиля была наследницей авторских прав, и поэтому мое существование для нее было нежелательным. Однако одна запись в его записной книжке осталась. На отдельной странице там написано только одно слово «Дочка».

- Но ведь и ваша мать тоже не спешила рассказывать о вашем существовании.

Моя мать очень боялась, что о моем существовании узнают власти в СССР. Она рассказывала, что еще до моего рождения к ней приходил какой-то гнусавый комиссар и спрашивал, от кого она беременна. И она очень боялась Лили Брик, которая, как известно, была связана с органами НКВД. Моя мать всю жизнь боялась, что Лиля достанет нас даже в Америке. Но, к счастью, этого не случилось.

Ваша мать фактически увела Маяковского у Лили Брик, верно?

Я думаю, на тот момент, когда Маяковский приехал в Америку, его отношения с Лилей были в прошлом. Любовь отца к моей матери, Элли Джонс, поставила точку в их отношениях.

- Биограф Маяковского Соломон Кемрад в одной из «американских» записных книжек поэта нашел запись на английском языке: 111 West 12 st. Elly Jones . Там жила ваша мать?

Да, у моей матери Элли Джонс была квартира на Манхэттене. В плане денег она всегда чувствовала себя свободно. Дед был успешным бизнесменом, состоятельным человеком. Кроме того, мать работала моделью и переводчиком: она знала пять европейских языков, выучила их еще в школе, в Башкирии, маленькой девочкой. Она работала с американской администрацией. Мать всю жизнь посвятила тому, чтобы попытаться объяснить американцам, что такое русская культура, кто такие русские люди. Она была настоящей патриоткой. И меня учила тому же.

А по происхождению она немка из Башкирии?

Да, ее русское имя - Елизавета Зиберт. История семьи со стороны матери вообще удивительная. Мои предки приехали из Германии в Россию по приказу Екатерины Великой. Тогда развивать Россию приехало очень много европейцев, Екатерина всем им обещала свободу вероисповедания. Дед был успешным промышленником. А потом произошла революция.

Как вашему деду удалось вывезти семью в разгар революции?

Оставаться в России было небезопасно. Если бы они не уехали, их в лучшем случае раскулачили бы и сослали в лагеря. Семья матери жила в Башкирии в большом доме. Это довольно далеко от Москвы, и революционные настроения туда дошли не сразу. Когда в столице произошла революция, один из друзей моего деда посоветовал ему уезжать из страны, сказал, что скоро придут люди с оружием. У деда оказалось достаточно денег, чтобы вывезти всех в Канаду. Мое личное мнение состоит в том, что если бы в Советском Союзе не преследовали так называемых кулаков, не ссылали их, а дали возможность работать, то это бы очень помогло тогда развить советскую экономику.

- Однако ваша мать не поехала со всей семьей, не так ли?

Да она провела еще какое-то время в России. Мать работала на благотворительную организацию в Москве, никто не догадывался о ее кулацком происхождении. Тогда она и познакомилась с англичанином Джорджем Джонсом, работавшим на ту же организацию; вышла за него замуж и уехала в Лондон, а потом в Нью-Йорк. Думаю, что брак был скорее фиктивным. Мать хотела уехать к своей семье, Джордж Джонс помог ей. К тому времени как она встретила Маяковского, с мужем она уже не жила...

- А как она познакомилась с Маяковским?

Впервые она увидела отца еще в Москве, на Рижском вокзале. Он стоял с Лилей Брик. Мать говорила о том, что ее поразили холодные и жестокие глаза Лили. Следующая встреча, в Нью-Йорке, произошла в 1925 году. Тогда Маяковскому чудом удалось приехать в Америку. Напрямую в США попасть было невозможно, он ехал через Францию, Кубу и Мексику, почти месяц ждал разрешения на въезд. Когда он прибыл в Нью-Йорк, его пригласили на коктейль к одному известному адвокату. Там же была и моя мать.

- Что она рассказывала об этой встрече?

Мама интересовалась поэзией, читала ее на всех европейских языках. Она вообще была очень образованной. Когда их с Маяковским представили друг другу, она чуть не сразу же спросила его: «Как вы пишете стихи? Что делает стихи стихами?» Маяковский же почти не говорил на иностранных языках; естественно, ему понравилась умная девушка, которая говорит по-русски. К тому же мать была очень красивой, ее часто приглашали работать моделью. У нее была очень натуральная красота: у меня сохранился портрет работы Давида Бурлюка, сделанный, когда они все вместе были в Бронксе. Маяковский, можно сказать, влюбился в мою мать с первого взгляда, уже через несколько дней они почти не расставались.

- Вы знаете, куда чаще всего они ходили? Какие любимые места были у Маяковского в Нью-Йорке?

Они вместе появлялись на всех приемах, вместе встречались с журналистами и издателями. Ходили в зоопарк в Бронксе, ходили смотреть на Бруклинский мост. И стихотворение «Бруклинский мост» было написано сразу после того, как он посетил его с матерью. Она первой это стихотворение услышала.

Вы наверняка проводили расследование, когда писали книгу про Маяковского в Америке. Кто-то видел ваших родителей вместе?

Да. Как-то я была в гостях у писательницы Татьяны Левченко-Сухомлиной. Она рассказала мне, как в те годы встретила Маяковского на улице и разговорилась с ним. Поэт пригласил ее с мужем на свой вечер. Там она увидела Маяковского с высокой и стройной красавицей, которую он называл Элли. Татьяна Ивановна рассказала мне, что у нее сложилось впечатление, что Маяковский испытывал к своей спутнице очень сильные чувства. Он ни на минуту не отходил от моей матери. Мне это было очень важно, мне хотелось подтверждения, что я родилась в результате любви, - хотя внутренне я знала это всегда.

- Ваша мать была единственной женщиной в жизни Маяковского на тот момент?

Да, я в этом вполне уверена. Мама рассказывала, что он был с ней очень бережен. Он ей говорил: «Будь верна мне. Пока я здесь - только ты одна». Отношения их продолжались все три месяца, пока он был в Нью-Йорке. Мать рассказывала, что он звонил ей каждое утро и говорил: «Служанка только что ушла. Твои заколки кричат о тебе!» Сохранился даже рисунок, сделанный Маяковским после ссоры: он нарисовал мать, со сверкающими глазами, а ниже свою голову, смиренно склоненную.

- Нет ни одного стихотворения, напрямую посвященного вашей матери?

Она рассказывала, что один раз он ей говорил, что пишет про них стихотворение. А она запретила ему это делать, сказала: «Давай сохраним наши чувства только для нас».

Вы ведь не были запланированным ребенком?

Маяковский спрашивал маму, предохраняется ли она. Она тогда ему ответила: «Любить - это значит иметь детей». При этом она нисколько не сомневалась, что они никогда не смогут быть вместе. Он тогда сказал ей, что она сумасшедшая. Однако в одной из пьес эта ее фраза использована. «От любви надо мосты строить и детей рожать» - у него это говорит профессор.

- Маяковский знал, что ваша мать беременна, когда уезжал из Америки?

Нет, он не знал, и она не знала. Они очень трогательно расставались. Она проводила Маяковского на корабль, идущий в Европу. Когда она вернулась, то обнаружила, что кровать в ее квартире была усыпана незабудками. На эти цветы он истратил все деньги, поэтому и возвращался в Россию четвертым классом, в самой плохой каюте. Мама узнала, что она беременна, когда Маяковский уже был в СССР.

В детстве вы носили фамилию Джонс...

Когда я родилась, мать формально еще была замужем за Джорджем Джонсом. И то, что она была беременна, это была очень деликатная ситуация, особенно для тех времен. Но Джонс был очень добр, он дал мне свое имя для свидетельства о рождении и вообще очень помог нам. Маму не осуждали за незаконнорожденного ребенка, а у меня появились американские документы: он стал юридически моим отцом, я ему очень благодарна. В наши дни люди прощают гораздо большее, чем внебрачный ребенок, но тогда все было иначе.

Многим известно об отношениях Владимира Маяковского с «музой русского авангарда» Лилей Брик. Однако были у поэта и другие женщины, среди которых особое место занимала некая Элли Джонс. В 1926 году она родила от Маяковского дочь.

Кто такая Элли Джонс?

На самом деле звали ее не Элли Джонс, а Елизавета Петровна Зиберт. Ее предки когда-то перебрались из Германии в царскую Россию. Позже, когда к власти пришли большевики, Елизавета покинула и эту страну. Зиберт отправилась в Америку. Благо, она знала несколько языков, в том числе и английский. С Владимиром Маяковским Элли познакомилась там же, в США, в городе Нью-Йорке, куда поэт прибыл на своеобразные гастроли и в гости к другу, художнику Бурлюку. Тогда, в 1925 году, Джонс было всего 20 лет.

Элли встретила Владимира на вечеринке, а после стала его переводчицей. Маяковский английским не владел. Постепенно их отношения переросли в более близкие. Так продолжалось несколько месяцев, пока не пришла пора расставаться. На прощанье Маяковский устлал кровать возлюбленной ворохом незабудок. А уже в следующем году Джонс родила девочку, которую назвала Еленой.

Другая фамилия и одна встреча

Кем она стала?

Хелен Джонс окончила колледж и много лет работала редактором всевозможных печатных изданий, в том числе книг и даже учебников, а также преподавала в университете. В 1950-х годах Хелен вышла замуж. Ее избранником стал Уэйн Томпсон. Так Елена снова сменила фамилию и стала миссис Томпсон. У супругов родился мальчик. Ему дали имя Роджер. Однако ребенок брак не спас, и через некоторое время Уэйн и Хелен расстались.

Дочь Маяковского написала несколько книг, часть которых она посвятила своему родному отцу. Наиболее удачной, как считала сама Хелен, оказалась книга «Маяковский на Манхэттене». До конца своих дней Томпсон гордилась своим происхождением и добивалась получения российского гражданства.

Весной 2016 года Хелен Томпсон, она же Елена Владимировна Маяковская скончалась в возрасте 89 лет в Нью-Йорке.

Патрисия Томпсон и Владимир Маяковский. Дочь и отец.

«Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился… Целую вам все восемь лап», - это отрывок из письма Владимира Маяковского, адресованного его американской любви – Элли Джонс и их общей дочери Хелен Патрисии Томпсон. О том, что за океаном у поэта-революционера есть ребенок, стало известно только в 1991 году. До этого Хелен хранила тайну, опасаясь за свою безопасность. Когда стало можно говорить открыто о Маяковском, она посетила Россию и посвятила свою дальнейшую жизнь изучению биографии отца.

Патрисия Томпсон во время поездки в Россию.

Русское имя Патрисии Томпсон – Елена Владимировна Маяковская. На закате жизни она предпочитала именовать себя именно так, ведь у нее, наконец, было законное право заявить о том, что она дочь известного советского поэта. Елена родилась летом 1926 года в Нью-Йорке. К этому времени американское путешествие Маяковского в США подошло к концу, и он был вынужден вернуться в СССР. За океаном у него случился трехмесячный роман с Элли Джонс, русскоязычной переводчицей, немкой по происхождению, семья которой вначале приехала в Россию по приказу Екатерины, а после – эмигрировала в США, когда грянула революция.

Владимир Маяковский и Элли Джонс.

Патрисия Томпсон на фоне портрета отца.

На момент знакомства Элли с Владимиром она состояла в фиктивном браке с англичанином Джорджем Джонсом (он и помог ей эмигрировать из России вначале в Лондон, потом в Америку). После рождения Патрисии Джонс проявил участие и дал девочке свою фамилию, так у нее появилось американское гражданство.

Патрисия всю жизнь была уверена, что мать хранила тайну ее происхождения, опасаясь преследований со стороны НКВД. По этой же причине, как ей кажется, сам поэт не упомянул их в завещании. С отцом Патрисия встретилась лишь раз, ей тогда было всего три года, они приезжали с матерью в Ниццу. Ее детские воспоминания сохранили трогательные моменты встречи, радость, которую испытал поэт, увидев собственную дочь.

Патрисия Томпсон в рабочем кабинете.

Елена Владимировна посетила Россию в 1991 году. Тогда она с интересом общалась с дальними родственниками, литературоведами, исследователями, работала в архивах. Читала биографии Маяковского и пришла к мысли, что очень похожа на отца, тоже посвятила себя просветительству, служению людям. Елена Владимировна была профессором, читала лекции об эмансипации, издала несколько учебных пособий, редактировала романы фантастов и работала в нескольких издательствах. Все воспоминания, рассказанные о Маяковском матерью, сохранились у Елены Владимировны в качестве аудиозаписей. Основываясь на этом материале, она подготовила издание «Маяковский на Манхэттене».

Маяковский на Манхэттене.

Семейная жизнь Елены Владимировны сложилась удачно. Ее сын – успешный адвокат Роджер Томпсон, во многом он похож на своего знаменитого деда. Елена Владимировна Маяковская прожила 90 лет, после смерти она завещала развеять свой прах на Новодевичьем кладбище над могилой отца. Подобным образом она поступила в свой приезд в Россию, тогда она привезла часть праха собственной матери, чтобы похоронить его рядом с могилой русского поэта.

Портрет Елены Владимировны Маяковской.

Роджер надеется, что у него будет достаточно времени, чтобы со временем издать книгу о своей матери, название для нее уже есть – «Дочка». Именно это слово – единственное упоминание о Елене в дневниках Маяковского. Когда-то Елена Владимировна обмолвилась, что Лиля Брик сделала все возможное, чтобы уничтожить любые свидетельства об американской истории. Но, листая архивы, ей удалось в одном из дневников найти сохранившийся лист, на котором было написано лишь это слово.

Дочь Маяковского с футболкой, на которой - портрет отца.